Дар исцеления - Страница 25

– Может быть, ты просто не хочешь видеть Джонатана? – Видя ее смущение, Дороти скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Филиппу. – Ладно, если не желаешь говорить, я сама угадаю. Он пришел на воскресную распродажу, а ты с ним обошлась не слишком любезно. Разве не так?

Молодая женщина в который раз поразилась прозорливости сестры. Та читала в ее душе как в открытой книге.

– Как ты догадалась, что Джонатан был на ярмарке? – потребовала Филиппа объяснений у мисс Мазаччо.

– Там были все, даже Говард Хольгерсон. Так что вполне логично предположить, что мистер Сидней решил составить тебе компанию. Но, видимо, ваши с ним желания не совпали… – Заметив, что сестра чувствует себя явно не в своей тарелке, Дороти смилостивилась. – Ну ладно, не буду тебя больше мучить. Ты, в конце концов, уже взрослая и сама можешь решать, с кем тебе гулять. Давай лучше прикинем, как нам обойтись в такую жару без мороженого?

– В любом случае сейчас звать Джонатана не имеет смысла. Сначала разберемся с завтраком, а когда постояльцы разъедутся, тогда и подумаем. – Филиппа бросила на сестру благодарный взгляд: все-таки Дороти очень добра и все понимает.

Несмотря на все попытки исправить положение, постояльцы не были довольны отсутствием в меню прохладительных напитков и мороженого. К тому же хозяйка мотеля сильно сомневалась, что сможет в ближайшее время приобрести новый холодильник, пусть даже подержанный. А Джонатан – без золотых рук которого спасти положение казалось совершенно безнадежным – вряд ли простил ее за подчеркнуто безразличное к себе отношение на ярмарке.

Кое-как приготовив ланч и накормив гостей, Филиппа села за конторку, чтобы немного передохнуть. На самом деле ей нужно было перепроверить счета и попробовать выкроить из бюджета пять сотен.

В этот момент в мотель вошел Говард.

– Опять он, – громко прошептала Элен, подходя к Филиппе. – Надеюсь, он пришел не для того, чтобы поесть мороженого.

Филиппа едва не застонала. Что он здесь делает? После вчерашнего визита в «Бэлфор» она была уверена, что никогда больше его не увидит.

Тем не менее, на пороге стоял не кто иной, как мистер Хольгерсон собственной персоной. Он направился прямиком к хозяйке мотеля, и благоразумная Элен посчитала более безопасным скрыться в кухне.

Филиппа сильно сомневалась, что миллионер попросит номер или чашку кофе. С другой стороны, что еще ему может тут понадобиться? Вряд ли он собирается поведать ей что-нибудь сногсшибательное, о чем не решился заговорить в присутствии Ребекки.

Говард подошел к конторке, молодая женщина смело подняла взгляд ему навстречу… и неожиданно огорчилась, что выглядит не лучшим образом. На щеках горел лихорадочный румянец, – она чувствовала это, – под глазами пролегли синеватые тени – последствие плохо проведенной ночи и неприятностей, преследовавших ее все утро. К тому же волосы растрепались, а на форменном костюме появились пятна, дающие полный отчет о приготовленных блюдах.

Тем не менее, Филиппа встретила его вежливой улыбкой, которая обычно предназначалась для ободрения оробевших клиентов.

– Кофе?

– Благодарю, нет, – ответил Говард, пронзая ее взглядом ледяных синих глаз. – В чем дело?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она с деланным равнодушием пожала плечами. – Что плохого в том, что тебе предложили кофе? Разве не это причина твоего прихода сюда?

– Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю о другом. – В его взгляде появилось искреннее недоумение. – Что-то произошло. И не мое появление тому виной. На тебе просто лица нет от волнения.

– Тебе только кажется. – Филиппа не намеревалась посвящать его в свои проблемы. – Это все, что ты хотел выяснить?

– Ладно, – вздохнул он. – Пусть будет так, если ты хочешь играть в эти дурацкие игры.

– Я не играю! – Филиппа понимала, что ведет себя вызывающе, но ничего не могла поделать. После кошмарного утра она не желала объясняться с мистером Хольгерсоном, особенно учитывая то, что он тоже приложил усилия, чтобы вывести ее из душевного равновесия. – Так ты будешь что-нибудь заказывать?

– Я пришел сюда не за этим, – напрямую заявил Говард и усмехнулся. – Мне нужно поговорить с тобой.

– Это совершенно ни к чему. Все, что надо, мы сказали вчера.

– Боже, ну почему женщины всегда говорят одно и то же? – Говард словно в отчаянии закатил глаза. – Мы же ни о чем вчера не говорили, ты прекрасно это знаешь.

– Нет, не знаю.

– А жаль. Полагаю, что ты никогда не забудешь моих слов об Алфреде, да? Но поверь мне, никто не сожалеет о них больше, чем я сам.

– Предполагается, что это должно меня переубедить?

– Нет. Это всего лишь слабая попытка объяснить, что в стрессовых ситуациях люди иногда говорят то, что на самом деле не имеют в виду, – мрачно сказал Говард. – Боже, Филиппа, я совершенно разучился разговаривать с женщинами, особенно с такими молодыми, как ты!

– Неужели? – Она была настроена весьма скептически. – А теперь ты будешь меня убеждать, что после смерти жены у тебя не было женщин. Сколько прошло с тех пор? Десять лет?

– Двенадцать, – поправил он. – Конечно, я не собираюсь говорить тебе подобных глупостей. Естественно, у меня были женщины после смерти Анны. Я же не отшельник!

– Вот, ты сам себе противоречишь!

– Единственное отличие в том, что раньше мне было все равно, что они обо мне думают, – резко сказал Говард, но, заметив на ее лицо торжествующее выражение, грустно покачал головой. – Боже мой, я, должно быть, потерял последний рассудок, если ожидал, что ты меня выслушаешь. – Губы его снова исказила горькая усмешка. – Я, пожалуй, пойду. Быть может, в другой раз мне повезет больше.